Принято считать, что взрослые дети легче переживают расставание родителей. Но и в 20 уход отца может оставить такие глубокие раны, что на лечение уйдут долгие годы. Психолог Ольга Ходаева рассказывает, через что она прошла, прежде чем смогла простить.
давно собиралась написать об этом, но не могла. Невозможно писать, когда от каждого слова щемит внутри, рыдаешь и не можешь остановиться, в сотый раз кричишь: «Папа, как ты мог?» Да и сейчас непросто. Но чувствую, что готова рассказать, к чему пришла с тех пор, как родители развелись.
Психологи говорят, чем старше ребенок, тем легче ему принять развод родителей. Не уверена.
Помню тот день, когда отец ушел. Как открыла дверь пустого шкафа в родительской спальне, и внутри все оборвалось. В голову как будто вонзили металлическую спицу: «Он даже не попрощался». Мне стало холодно и пусто, потом начало жечь невыносимой обидой. «Он ушел». Я как потерянный щенок, которого выбросили на улицу, села на пол около пустого шкафа и громко, по-детски расплакалась. Тогда мне было 20.
Я любила его. Отец был главным мужчиной в жизни. Я гордилась им. Он во многом был опорой, могла на него рассчитывать. Помню, как долго болела в школе и пропустила целую четверть. Учителя отказались со мной заниматься: большие объемы за короткие сроки. Папа за пару ночей подготовил меня к контрольной, и я успешно закрыла четверть. Он спасал меня, когда я попадала в разные передряги. За одним из обидчиков бежал несколько кварталов босиком, чтобы поймать и наказать.
Единственным желанием тогда было все вернуть
Папа боготворил маму. Он всегда так говорил. Дарил корзины цветов, исполнял ее желания, стремился, чтобы нам всем было хорошо. А я была счастлива и любила обоих. Но что-то сломалось в их отношениях. В один миг я все это потеряла.
Единственным желанием тогда было все вернуть. Я понимала, что отношения родителей не восстановить, но мне хотелось вернуть наши с ним отношения. Ведь он же говорил, перед тем как уйти, что с нами, дочками, будет все, как и прежде. Но все эти годы мы практически не общались. Сначала было больно, порой невыносимо. Меня задевали любые истории, фильмы, упоминания про отношения отцов и дочерей, особенно если они были похожи на мои. А таких было много.
Я злилась, обижалась, плакала, не понимала: «Как он мог променять родных дочерей на другую женщину?» Ругала его, говорила кучу обидных вещей. Не общалась с ним больше года. И даже как-то сказала, что у меня больше нет отца. А потом сама тосковала. Мне хотелось его простить. Но я не могла.
Тема отца стала ключевой в работе с психологом. Я выпустила клокотавшие во мне злость и обиду, выплакала спрятанную боль, выплеснула накопившиеся нежность и любовь. И только после этого поняла, что того, кого так стремилась вернуть, больше не существует. Нет, отец жив и здоров, слава Богу. Но это другой человек, которого я пока не знаю. Он сделал выбор — жить с другой женщиной, которую полюбил. У него появился сын и новая семья.
Да, я по-прежнему его дочь. Но мне уже почти 40, и я знаю, что меня защитит и поможет другой человек — муж. Ну, или я сама. Мне стало легче. Утихли боль, злость и обида. Ушли разочарования и надежды. И если рассматривать прощение как освобождение, то я простила отца. Но мне уже не нужно никого никуда возвращать, а хочется быть в других отношениях. С мужем, мамой, сестрой, друзьями. У меня остались теплые чувства к тому образу, который любила, и хотелось бы узнать больше про отца. Узнать, чем и как он сейчас живет, о чем мечтает, с кем дружит. Но мы редко общаемся.
Кому-то может показаться: как грустно, хеппи-энда не вышло — не обнялись, не бросились друг к другу на шею и не зажили одной большой дружной семьей. Да, у меня получилось не так.
Но я смогла быть до конца честной с собой. Искренне хотела вернуть отношения с папой, по полной проживала все чувства, которые меня накрывали. И благодаря этой честности пришла к взрослому, более осознанному взгляду на отношения с ним. Как психолог я понимаю, что любая утрата требует отреагирования, то есть выражения всех чувств, которые поднимаются в связи с потерей. Сложно принять взрослое решение, сделать осознанный выбор без того, чтобы не прожить утрату: отплакать, отгоревать, отстрадать, отболеть и даже отлюбить. Это нужно нашему внутреннему ребенку, которого бросили, обидели, лишили отца. И не важно, сколько ему было лет. Важно, чтобы кто-то в этот момент оказал поддержку, просто побыл рядом, чтобы сказать ему сквозь слезы: «Как он мог променять родных дочерей на другую женщину?»