Как назло, тот период нашей совместной жизни я ощущала как вполне счастливый.
Прекрасно помню момент, когда я стала человеком, которому изменяют. Как назло, тот период нашей совместной жизни я ощущала как вполне счастливый. Помню, был конец августа, еще ласково-тепло вечером, Москва не перекопанная и пустая, ребенок — при бабушке в другой стране на море, и мы, приобняв друг друга за талии, тащим домой первый долгожданный сезонный арбуз.
На следующий день внутри меня рухнуло здание. Это было мое личное одиннадцатое сентября. Ощущение невыносимого болевого шока было утроено шизофреничностью положения — получалось, интуиция полностью дисфункциональна, ведь я была нежна, эмпатична, умна, внимательна, динамична — но мое чутье профакапилось. Я — старые сбрендившие механические часы, у которых все стрелки идут в разные стороны с дикой скоростью, и кукушка не затыкается.
Я пришла домой, его не было, а на экране его компьютера горел открытый активный чат, и я прочитала. До рвоты.
Выходит — сказал мне мозг — ты не только плохая жена, но и плохая мать, ведь материнство — по сути чутье, а твое чутье не работает. Не спрашивайте, как одно цепляется за другое, просто у нас, женщин склонных, как я тогда — к созависимости, так. Здание рушится целиком. И дальше ты — мертвый и окровавленный в пыли, на дне такой депрессии, что можно на самом деле — в дурку.
Но я даже это не могла осознать, мне казалось, что все практически ок, и я переносила чудовищную разрушительную депрессию на ногах, строила карьеру и смеялась над чем-то там с друзьями. А внутри был только пепел. Мы не расстались. У меня ехала крыша. Аккаунты абсолютно чужих мне женщин я стала проверять чаще, чем свои. Это было похоже на вбивание гвоздей себе в голову. Он успешно убеждал меня в том, что я сама виновата в наличии этих гвоздей в своей голове. Возможно, сейчас, через пять лет упорной психотерапии я сумела бы дать себе поблажку или даже поддержку, или даже найти слова утешения, но тогда — конечно же, нет. В ответ на ЕГО измену я уничтожила СЕБЯ.
Потом шли годы, мы пытались иногда быть вместе, а я снова и снова сталкивалась с этим инвайтом в ад — «Как ты переживешь его измену, Ася?» Ты покажешь, что знаешь, или нет? Надо уметь не показывать, что знаешь. Иронизировать над тем, что знаешь? Не знать. Никогда не смотреть в его телефон (теперь я умею никогда не смотреть ни в чей телефон — идиотский бессмысленный навык)
Если вы живете в отношениях, где имеет место прямая или косвенная измена, вы обретете кучу абсолютно бессмысленных тупых и злобных навыков. Уметь в секунду переключаться в режим чужих людей. Не разговаривать неделю и при этом не страдать. Быть на одной вечеринке по отдельности. Провоцировать партнера с помощью своих публикаций. Флиртовать с другими при нем. Изощренно унижать. Изменять самой. Делать это садистически точно. Выверенно. Весело и невинно.
Годы спустя оказалось, что та самая первая — кристально чистая и шоковая — реакция на измену и была единственной здоровой. Все остальные «менее болезненные» опыты и попытки «с собой договориться», а также разнообразные способы исправить ситуацию, жертвуя по очереди то печенью, то селезенкой, то куском мозга — все это путь к сумасшествию.
Помню, я жила на Самотечной на высокой горке, я видела с балкона, как улица устремляется вниз. И в очередной раз переживая его измену, я визуализировала свое ощущение, как кровавую розовую пену, которая струится из моего разрезанного горла и капает с балкона — на тротуар, оттуда — вниз по улице струйкой, которая становится все сильнее, и превращается в реку, которая заливает собой всю Москву. Москва для меня — город залитый моей кровью. Город, который знает, как я себя веду в наивысшей точке отчаяния. Город, перед которым мне стыдно.
А что касается измен в отношениях и недавней колонки моей подружки, которую я даже прочесть не смогла, задохнувшись от боли, то у меня тут только две мысли.
Потому что есть раны, от которых просто невозможно излечиться. И ты с ними живешь потом, как мудак, хотя все давно в прошлом. Пишу, и пальцы трясутся.
Автор — Ася Долина
А ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ ОБ ЭТОМ?